В спорах рождаются папоротники.
Дыра на теле стянулась, оставив толстый, сквозь который еще льется багрово-красная кровь, она выделяется небольшими порциями. Я смотрю на все это совершенно отстраненно, будто не мое тело вовсе, молча слизываю красные следы. С кровью выходит все, что болело, мне бы порадоваться, но нет, не могу. Молча наблюдаю. В моей темной берлоге тишина, на улице ночь. Сейчас не время говорить. Покажется свет, я накрою себя тканью и выйду.