и они встречаются через год, в январе, пятнадцатого числа. и одна стала злее и обросла, а другая одета женой магната или посла. и одна вроде весела, а другая сама не своя от страха, словно та в кармане черную метку ей принесла.
и одна убирает солонки-вазочки со стола, и в ее глазах, от которых другая плавилась и плыла, в них, в которых была все патока да смола, - в них теперь нехорошая сталь и мгла. и она, как была, нагла. как была, смугла. "как же ты ушла от меня тогда. как же ты смогла".
и другая глядит на нее, и через секунду как мел бела. и она еще меньше, еще фарфоровей, чем была. и в ее глазах, от которых одежда делается мала, и запотевают стекла и зеркала - в них теперь зола. "ты не знаешь, не знаешь, как я тебя звала, шевелила губами, ржавыми от бухла, месяц не улыбалась, четыре месяца не спала. мы сожгли друг друга дотла, почему ты зла? разве я тебя предала? я тебя спасла".
у них слишком те же губы, ладони, волосы, слишком памятные тела, те, что распороли, разъяли, вырвали из тепла, рассадили на адовы вертела. и одна сломалась, другая была смела каждая вернулась домой в тот вечер и кожу, кожу с себя сняла.
у одной вместо взгляда два автоматных дула, она заказывает два рома, закусывает удила. - ну, чего ты молчишь. рассказывай, как дела.(с)
Оооо.... Господи! Сколько, сколько еще раз я буду это слышать? "Прекрати думать о работе, тебе нужно отдохнуть, ты слишком в нее погружена!" Не, серьезно, каждый из людей, с которыми я хоть сколько-нибудь общаюсь, считает своим долгом мне на это указать. (ты понимаешь, я не конкретно к тебе обращаюсь)) И ведь никак не объяснить, как много входит в понятие "работа", сколько оно значит, как оно многогранно. Но я учла все пожелания, ухожу в отпуск. Не уверена, что кому-то станет от этого проще.
Бывают такие периоды в жизни, когда появляется очень много важных мгновений. Это сложно объяснить обычными словами, зато отлично находится метафора - будто маленькие алмазные песчинки сыпятся тебе в жизнь. И так хочется поделиться ими: показать всем да рассказать о них, а с другой стороны, хочется прятать и прятать, чтобы взгляды людей не затуманили их блеск. Эти песчинки - ощущения, картинки, слова... Как было радостно кого-то увидеть, как было волнующе получать подарок, как тепло было носу и как дурманил запах...Иногда этого становится так много, что просто невозможно держать в себе! ...и рассказать... тоже невозможно.
Но да я не о том. Когда мне было восемь, мне приходилось после школы оставаться одной. Папа приводил меня домой и уходил обратно на работу. Ох, как я рыдала. Я кричала так, что ему приходилось звать нашу соседу, чтобы она со мной посидела (это, безусловно, еще и зарисовка папиной тревожности). Не знаю, было ли это причиной или первым симптомом, но спустя много лет я панически боюсь прощаться с людьми. Мне обязательно нужно знать, когда мы увидимся в следующий раз, я даже часто это проговариваю вслух, это как-то снижает уровень моих переживаний. Прощаться с людьми навсегда не умею вот совсем. Если мне хоть пару раз в жизни было с человеком хорошо, все, он в музее моих воспоминаний. Все это очень мешает. Мне вот опять нужно поменять обстановку и мне снова от этого не по себе. Вроде все к лучшему, но внутреннее ощущение от всего этого не поменяешь. Я раньше слушала своего рода претензии (в том числе от родственников), мол, ты, Аня, переехать в другую страну не хочешь, делать для своего счастливого будущего не желаешь, лентяйка. Я не находила, что сказать и потому чувствовала себя несколько виноватой, что ж это я, правда. А дело не в лени ж. Сколько ни кричи на рыбу,не взлетит.
Сегодня во сне я летала. По-настоящему. Я умела летать. Я забиралась на разные крыши и прыгала оттуда,раскрыв руки. Иногда было страшно, но больше манила высота и воздух! А еще,в этом же сне, я обнималась. Видимо,так преследующиий меня последнее время вопрос "Что.вообще.происходит?" находит свое разрешение. Не,ну что,и то верно: во всех непонятных ситуациях обнимайся.
Нереально тяжелое начало недели становится традицией. Думала, на прошлой так случилось случайно, но нет! Адовый понедельник, просто неадекватно трудно переносимый случился опять. Когда я в тихий час наконец-то обратила внимание на себя (обратила внимание-это не в смысле легла или села пить чай,это просто на секунду остановилась), так вот, я обнаружила, что у меня трясутся руки. Не, прям реально трясутся, прикиньте. Народ говорит, что утро вечера мудренее,но не знаю, мое утро вторника не лучше. Господи,дожить бы до среды, а там и до конца недели недалеко.
Пролистала тут последние несколько страниц моего дневника... матерь божья! Да тут почти все записи про одну женщину! И это при том, что если меня спросить "А что у тебя, вообще-то, к ней?", я даже не сразу пойму вопрос, а потом вполне искренне отвечу, мол, нет ничего, даже и говорить нечего. Все-таки я мастер задавливания-заталкивания-обесценивания чувств.Хотя нет, скорее я мастер неадекватной оценки и выражения. Чувствую себя Людмилой Прокофьевной из "Служебного романа". Проще ничего не чувствовать вообще, чем иметь хоть гипотетическую возможность получить пощечину. Она "ликвидировала всех подруг", я тоже, оказывается, сделала парочку серьезных выводов.
Когда читаешь что-то замечательное, очень хочется написать текст, хоть капельку похожий на источник вдохновения, но... увы.
"Хочешь обрадоваться, но ничего не чувствуешь, понимаешь, совсем ничего не чувствуешь"(с) - эта цитата последнего времени. Ничего - это не когда плохо, это когда пустота. К ней нельзя никак отнестись, потому что внутри у тебя огромное никак. Это спокойствие, граничащее со страхом
Я вчера отследила, как появляется новый человек у тебя в жизни. Мы здоровались, а потом через некоторое время я обнаружила себя, рассказывающую ему такие личные вещи, в которых я себе-то до конца не призналась. И как же так?- спрашиваешь ты себя, когда успелось то? И не нужно уговаривать себя поговорить, написать, придумать тему, сходить погулять? Я бы, вероятно, к этому бы как-то отнеслась, если бы не Никак.
И, кстати, ссадины на ногах болели бы сильнее, если бы не то самое Никак. Я смотрю на свои ноги, а они не мои. Болят?, спрашивают. Отвечаю: болят. Но, понимаешь, совсем ничего не чувствую. Вот вообще ничего. Я как машина, работающая в идеальном мире бихевиориста, где только стимулы и реакции. Это просто, не нужно думать, что мне очень плохо, я несчастна. Нет. Если ты хочешь по-настоящему понять другого, нужно просто выйти за пределы своей системы координат и вдохнуть чужого воздуха, и тогда ты поймешь, да, ты поймешь, почему и этим тоже_можно_дышать. А пока ты коконе из собственных представлений...ну, там неплохо тебе. Но только тебе.
Страшно признаться,насколько я счастлива и несчастна одновременно. Этим летом во мне живет какой-то нескончаемый поток энергии. Я могу встать в шесть, в пять, в три утра и делать, делать,делать. Наверное, я даже знаю, из-за кого он, но черт! Как же невероятно!
Я сильная и смелая, я не упаду- сказала маленькая Машенька в два с половиной года. Вот не упаду, да. Это точно. Какое-то жалкое сознание где-то на периферии внимания говорит о неверности пути, неправильности действий и, хаха, любви. Какая чушь! Как любовь может быть неправильной? Я делаю все правильно, мы все делаем правильно, они все делают тоже неплохо. Мы не упадем.